|
Часть первая
Глиняные секреты
Летние каникулы – самое счастливое время в жизни!..
Третьеклассник Артём был в этом уверен.
Особенно хорошо было в июле, у бабушки в деревне: по дому ещё не успел соскучиться, а день долгий-долгий – умещаются в нём и велосипедные гонки, и сбор спелой лесной земляники, и футбольные баталии на пустыре, и купание в неглубокой, но шаловливой речке Утянке...
А сегодня Артём впервые отважился Утянку переплыть!
Правда, как выбрался из воды, бухнулся рядом с приятелем Димкой почти без сил. Отдышался быстро; лежал, блаженно впитывая всей кожей послеполуденный жар, но озноб ещё сидел где-то внутри, и лезть снова в воду – бр-р! А главное – ох, как не хотелось портить победительное настроение... Понимал, что плыть обратно сил уже не хватит. А как в этом признаться?..
Тёма вздохнул, сел и огляделся. На том, привычном берегу – песчаная отмель и пологий спуск к воде. А здесь, совсем рядом – крутой склон, глинистый бок которого подмыт рекой... Интересно!
Артём добрался туда, хватаясь за редкие кусты. Зачерпнул горсть сырой, тёмно-рыжей глины (вязкая и прохладная, она подалась охотно). Сжал пальцы в кулак – на глиняном комке остались оттиски пальцев.
– Тём, ты чего там, поплыли обратно! – поторопил его Димка.
– Не-е, – отозвался Артём. – Я по мосту... Глины тут набрал, с ней не доплывёшь.
– Зачем она тебе?
– Есть одна идея, – небрежно ответил Артём. И, чтобы не оставалось сомнений, зачерпнул ещё горсть, сбил глину в тугой шар, отмыл ладони, завернул шар в большой лопух и не спеша зашагал к старому деревянному мосту.
Про глину он вспомнил только поздно вечером: сначала большущий огород помогал поливать, а после ужина как раз мультики любимые начались...
Потом захотелось порисовать; уже краски и кисточки достал, воды приготовил... Вот тут и спохватился: а глина-то как же?..
И только взял в руки тяжёлый красно-коричневый комок – сразу вспомнилась река, и что на самой середине он вдруг испугался: а ну, как не доплыву! – но сказал себе: «Смогу!» и стал грести равномерно и спокойно. И он снова ощутил усталую, почти тайную гордость.
«А правда, попробую что-нибудь слепить на память!» – подумал Артём.
Маленьким он любил возиться с пластилином. И сейчас, почти не раздумывая, отделил кусок глины, слепил из него тельце, похожее на грушу; потом скатал небольшой шарик-голову, добавил к ней заострённые ушки, а вокруг туловища обернул колбаску-хвост...
И тут спать захотелось – ну, просто неодолимо!.. «Завтра доделаю!» – решил Тёма, оставил фигурку на столе и перебрался на свой уютный диванчик...
Проснулся Артём от того, что кто-то звал его незнакомым тонким голоском:
– Эй, соня! Сам-то одеялом укрылся, а меня бросил, можно сказать, голого и беззащитного!
Артём поморгал озадаченно. Луна в окошко светит, но в комнате – никого...
– Да я это, я! – голос стал ворчливым. – Сам же слепил, а теперь не узнаёшь...
– Ой?! – сон с мальчишки слетел мигом. – А как же... Ты же глиняный!
– Ну и что?.. У тебя-то ведь руки тёплые, живые. И пока ты меня лепил, думал о чём-то хорошем, так?.. А если ещё капельку волшебства... Вот я и ожил!
Позвольте представиться: Терракот!
– Как-как? – Артём где-то слышал похожее слово, но не помнил, что оно означает.
– В Древнем Риме так называли всё, что было сделано из глины, а потом обожжено. «Терра» по-итальянски значит «земля» или «глина», «кота» – обожжённая. А я хоть и сырой ещё, но всё-таки кот. Тоже имею право так называться!
Тёма никак не мог понять, наяву это происходит или во сне. И сказал только:
– А мы про Древний Рим ещё не проходили... Откуда же ты всё это знаешь?
– Так ведь я из глины сделан! И про неё-то я многое знать обязан... Ух, как хорошо, что я тебя добудился! А то ведь до завтра мог бы и не дотянуть. Не знаю, как уши, а вот хвост наверняка отвалился бы...
– Почему это? – удивился Артём.
– Неужто тебе правда интересно? – кот глянул на мальчишку с сомнением. – В двух словах этого не объяснишь. Глиняные тайны – они терпеливых любят, сразу не открываются! Может, укроешь меня, да и спать?..
– Тайны?! – тут Артём сел в постели и подоткнул одеяло поудобнее. – Вовсе не хочу я спать! Просто... так много всего сегодня... Нет уж, рассказывай про всё с самого начала, и поподробнее!
– Ладно, тогда слушай! – охотно согласился Терракот. – Начнём с главного!
Знаешь ли ты, что у глины есть свой характер?.. Он капризный и в тоже время – покладистый. Как у нас, котов! Глина тоже любит бережность и ласку. Тогда она позволит тебе сделать из неё всё, что угодно!..
Отсюда секрет первый: глину нужно правильно приготовить. Если она взята из природного пласта, вначале её очистить: выбрать камушки, корни растений – всё лишнее долой!..
Потом нужно придать глине подходящую влажность: если слишком сырая – подсушить; суховата – смочить и перемять, как тесто...
Ну-ка, возьми комок глины, который у тебя остался, попробуй его на ощупь.
Тёма выбрался из постели, сел за стол. Потрогал глину.
– Вроде подсох...
– Это только снаружи. А внутри влаги больше! Сожми комок как следует, сдави, чтобы получилась колбаска... А теперь попробуй согнуть её пополам. Потрескалась на сгибе?.. Значит, всё-таки нужно смочить немного. Окуни её в стакан с водой. И опять переминай, пока влага внутрь не уйдёт, и пока руки не станут почти чистыми...
Артём старался: мял, сгибал и снова тискал глину в руках, пока вся она не стала приятно мягкой (а глиняная жижица с ладоней и правда исчезла!)
– Ну вот! – довольно сказал Терракот. – Заодно ты глину разогрел, взбодрил; она послушней станет! Теперь хорошо бы комок похлопать по бочкам слегка, чтобы все воздушные пузырьки исчезли. Они маленькие, да коварные, всю работу испортить могут...
Слушаясь кота, Артём сильными хлопками расплющивал комок в лепёшку, разрывал её пополам, складывал половинки, и опять...
– Молодец! И руки размял хорошо... Что ж, начинай лепить, теперь можно!
– А... что лепить? – Артём почему-то растерялся.
– Да что захочешь! Впрочем... слепи мне мышонка, а?.. Я с ним хоть поиграю, поболтаю о том, о сём... Только теперь уж давай лепить по правилам. А то у меня-то самого и голова, и хвост еле-еле держатся. Это не годится! Пока глина сырая, кажется, сойдёт и так. А подсохнет... эх, чую, не носить мне своего хвоста, как не видать своих ушей!
– А как же быть? – Очень просто!
Вот и второй секрет: нужен глиняный «клей». Называется он «шликер». Маленький кусочек глины разведи водой так, чтобы получилась «сметанка».. – Терракот даже облизнулся. – Мешай получше, растирай, чтобы без комочков… Небось, кашу-то с комками не любишь... Ну вот, теперь годится.
Те детали, которые нужно склеить, намажь шликером: конечно, только в тех местах, которыми они соприкасаются... Стой, не выслушал ещё до конца, а уже собрался мне голову оторвать!
Тёма смутился. Ему и мама всё время говорит, что он – торопыга...
А Терракот встряхнулся недовольно, но продолжил:
– Нужно на месте склейки сделать насечку – прочертить клеточки чем-нибудь острым, – и снова шликером смазать: тогда «клей» наш проникнет внутрь, и детали, если их друг к дружке хорошенько прижать, соединятся очень прочно. Когда чуть подсохнут, конечно. А главное – получится целиком глиняное изделие, даже если мы вот так хоть десяток деталей друг с дружкой соединим!
– А бабушкиной спицей для вязания можно насечку сделать? – виновато спросил Тёма.
– Можно и спицей... а шерсти клубочек мне дашь позабавиться?.. Да не сейчас, потом: дело-то важнее!.. Берись за хвост, разрешаю...
Артём даже засопел от старания. И Терракота «починил», и мышку слепил, как надо.
Осмотрел кота придирчиво и нахмурился:
–Только не очень аккуратно получилось...
– А вот это не беда! Сам себя я вылизать не смогу, хоть я и кот; но припасён у меня секрет номер три: смочи кисточку и заглаживай все неровности. Может, слыхал поговорку: «Что портной нагадит, утюг разгладит»?.. А у нас первые помощники – кисти мягкие, да губочки. Всё уберут, выровняют, как надо.
– Здорово как: раз – и готово! Осталось только глаза да усы нарисовать.
– А ты погляди, какой я у тебя получился: красавец?
– Н-ну... – Артём опять засмущался. – Не то, чтобы...
– Запомни четвёртый секрет: глина – это не пластилин, она ведёт себя, как живая, всё время меняется... И рисовать пока по ней рано, аккуратно не выйдет!
– Почему?
– Сейчас она слишком мягкая, липкая... Хотя и мягкую глину можно декорировать, украсить чем-нибудь.
Например, самый простой и древний способ – сделать оттиск. Несколько секунд – и глина сохранит любой рельеф: древесной коры, листьев и травинок, ракушек... Да хоть отпечатки пальцев: останется твой «автограф» со всеми кожными узорами на вечные времена!..
Кстати, пока глина влажная и пластичная, можно сделать что-нибудь из глиняных пластов. Вазу, шкатулку, кружку...
– А как это?
– Ты когда-нибудь сам тесто раскатывал?
– Не-е... Видел только, как мама это делает.
– Глину тоже можно раскатать, как тесто – самой обычной скалкой. Только нужно, чтобы глиняный пласт был везде одинаковой толщины. А уж из него вырезаются, как выкройки, донышко и стенки будущего изделия. Немного подсуши их, чтобы форму держали – и соединяй, как задумал: склеивай жидкой глиной-шликером...
А вот чтобы с глиной работать по-другому, нужно подождать, когда она немного подсохнет.
– А долго ждать? – Тёма вздохнул.
– По меньшей мере до завтра... Но это можно будет определить только на ощупь. Потрогаешь – и поймёшь... Глина отвердеет, хотя ещё останется влажной. И по твёрдости будет похожа на горький шоколад. Или на сыр: знаешь, такой плотный, зрелый, вроде швейцарского... мр-р-р... В таком состоянии глина легко режется любыми резцами, а стружка при этом осыпается, не прилипает к ней.
– Значит, глину можно не только лепить, а ещё и резать? Как дерево?
– Да, только гораздо легче! И если ты сделал вдруг неудачный срез, можно немного размочить этот участок, «подремонтировать» его кусочком глины, немного подсушить и – работай по ней снова! Сырая глина «реставрируется» без всяких следов!.. А если захочешь, сможешь сделать сквозные прорези. Или, наоборот, наклеить сверху кусочки глины там, где нужно изобразить выпуклую, объёмную деталь... К примеру, сделать мне восхитительный кругленький животик, мр-р-р...
– Как много всего! Ужасно хочется попробовать!
– О, это ещё далеко не всё!..
А вот чтобы нарисовать глаза и усы тонкой линией – это называется гравирование, – нужно уловить то время, когда глина подсохнет ещё больше, тогда инструмент идёт легко, и глина не крошится. Так что это дело у нас впереди.
– И можно будет обжигать?! – обрадовался Артём.
– Ну, нет! Прежде, чем вещь обжечь, её нужно хорошо высушить. Так, чтобы глина стала светлой и тёплой на ощупь.
– Наверное, надо на солнце вынести! Чтобы поскорее!
– Эх... коты, конечно, и на солнышке любят понежиться, и на печке бока погреть... Но только не глиняные!
Влаги в глине ещё много, и если сушить вещь быстро, снаружи она будет сохнуть почти сразу, а внутри – останется мокрой. Потом, крупные части не будут поспевать за маленькими, торчащими...
Посмотри: уши у меня подсохли гораздо сильнее, чем всё остальное!
Тёма не только посмотрел, а ещё и погладил, и почесал Терракота за ушами. Очень осторожно!
Кот замурлыкал:
– Кстати, повезло нам с тобой: глина попалась «жирная», пластичная; её легко заминать и изгибать, лепить из неё приятно.
– А бывает ещё худощавая глина?
– Угадал... почти. Такую глину называют «тощей», в ней больше песка, зато она лучше держит форму – в самый раз для кирпичей или для черепицы...
– А что значит «держит форму»?
– Я ведь только что говорил: глина очень изменчива!.. Ты изюм от винограда можешь отличить?.. Глина, когда сохнет, тоже съёживается немного. Это называется «воздушная усадка». И «огневая усадка» есть, на обжиге. Так вот: «тощие» глины устойчивее, усадку дают небольшую, не трескаются. А я могу потрескаться, существо я нежное, деликатное!
Да и с любой глиняной вещицей, как с малым дитём, – нужен глаз да глаз. Нужно о ней постоянно помнить и заботиться. Прикасаться, определять на ощупь: прохладная-тёплая, сухая-влажная... И сушить медленно, под полиэтиленовым мешочком или колпаком, чтобы никаких сквозняков, ап-чхи!
– Будь здоров! – растерянно произнёс Тёма.
– Буду, если запомнишь пятый секрет – про медленную сушку...
А за ним и шестой: обжиг глине тоже требуется бережный.
Чтобы достичь нужной температуры – примерно восьмисот градусов – нужно жар добавлять понемногу, на это потребуется примерно шесть-восемь часов! И так же медленно остужать, чтобы не лопнула от резкого перепада температур...
В древние времена керамику обжигали в кострах, потом в специально устроенных ямах, а уж после научились строить печи-горны.
Глина, превратившись в керамику, может выдержать очень сильный нагрев. Например, самые высокотемпературные, фарфоровые массы обжигают аж до тысячи четырёхсот градусов!
– Ого-го! Это же очень много, да?
– Многие металлы – свинец, алюминий, серебро – при такой температуре уже расплавятся. А керамика только упрочится, сделается твёрдой, как камень.
– А что происходит, когда глина обжигается? Почему она так меняется?
– Мур-р... представь, что ты смешал яйца, муку и сахар. Поставил в духовку и испёк бисквит. Разве он будет похож на сырое тесто?..
Вот так и глина. При температуре около шестисот градусов молекулы составляющих её минералов становятся упорядоченными, выстраиваются в решётку-кристалл, вот и получается совсем другой материал. Впрочем, в этом ты разберёшься, когда химию будешь изучать. Сейчас интереснее другое...
Когда у тебя в руках оказывается настоящая керамика, по ней можно рисовать специальными не выгорающими красками любые картины!..
– А такими вот... акварельными нельзя?.. Или гуашью, акрилом?
– Можно-то можно, да только смоются они сразу, чуть только вода попадёт. А керамика – это ведь вазы, чайники, тарелки... Тут нужны краски прочные и безопасные, которые могут выдержать сильный обжиг. Люди научились делать их далеко не сразу.
А ещё они придумали очень важную вещь – глазури.
– Бабушка недавно пекла торт с шоколадной глазурью! – гордо сказал Тёма. – Вкусный!
– Небось, сразу всё слопали, даже малюсенького кусочка не осталось? – вздохнул Терракот.
Тёма виновато развёл руками.
– Да ладно... Вспомни тогда, как выглядят чайные чашки. Или тарелки... Они гладкие и блестящие, так ведь? Потому что покрыты внутри и снаружи глазурью, только не шоколадной, а керамической: тонюсеньким слоем стекла. При обжиге стекло плавится и так спекается с керамикой, что они становятся единым целым!..
Ведь сама по себе обожжённая глина довольно пористая, быстро впитывает в себя влагу. Это иногда хорошо – к примеру, для горшечных цветов, – но для посуды это неудобно. Поэтому в старину мастера протапливали керамическую посуду в молоке или в мучном растворе, чтобы мука или жир закрывали поры. Сейчас эту роль и выполняет глазурь!
Глазури бывают прозрачные и цветные, с потёками и разными интересными эффектами... Получаются красивые и оригинальные вещи.
– Здорово как, даже дух захватывает! – признался Артём. – Честно говоря, я ведь раньше не думал, что глина и керамика – это так интересно! Считал, что это забава для малышей: игрушки всякие, свистульки... Ну, может, ещё горшки или крынки, как раньше делали, а сейчас только на картинках или в кино их увидишь. Только всё это не так просто, оказывается! Чтобы настоящую керамику делать, надо долго учиться, да?
– Мур-р-р... Учиться, конечно, нужно! Главное волшебство – оно ведь не в глине... Оно – в руках Мастера и в его душе... Ведь мы с тобой ещё про гончарное искусство речь не вели, а это – сокровищница неисчерпаемая. Там свои секреты, да ещё какие... Однако не зря ведь в старину говаривали: «Не боги горшки обжигают!» Значит, даже такое непростое дело человеку вполне подвластно.
Тут важно, к чему у тебя сердце лежит, чего руки просят, да чему душа радуется. А терпения тебе не занимать. Сколько ты тренировался, чтобы речку-то переплыть?..
– Больше месяца! – признался Артём.
– Вот видишь!.. Что ж, теперь пора тебе отдохнуть, только меня не забудь укрыть, – ласково сказал Терракот.
А потом замурлыкал – так уютно, что Артём почти сразу провалился в сон. Успел услышать лишь тихие слова глиняного кота – может, тоже волшебные?..
– Глина, вода и огонь – отрока душу затронь...
Глина, огонь и вода – в память войди навсегда...
Часть вторая
Вот она какая - Керамика!
Проснувшись утром, Артём даже не сомневался, что говорящий всезнайка по имени Терракот ему просто приснился.
Сейчас это был самый обыкновенный глиняный кот. Ну, ничуточки не сказочный!
Артём заметил даже, что голова кота всё-таки приклеена кривовато, а на хвосте остались следы от его, Тёмкиных, пальцев...
Ой, постойте! А кто же закрыл кота целлофановым пакетом?.. И мышка рядом, а ведь вечером он её не лепил...
Значит, всё-таки ночью и правда случилось такое чудо?! Ох, об этом ведь даже приятелям не расскажешь: не поверят!
Артём вздохнул.
Зато теперь он знает, как правильно обращаться с глиной! И даже других сможет научить... Только сначала нужно самому поупражняться: дело-то оказалось не такое уж простое!
Но набрать побольше глины для тренировки ему сегодня не удалось. На речку его не отпустили – с самого утра зарядил дождик, – да и настроение было уже не то...
Про Терракота Тёма не забыл. Приподнимал иногда пакет, прикасался к коту легонько, погладил даже. Глина была прохладной, а полиэтилен – влажным изнутри.
К вечеру фигурка и правда затвердела! Артём снова взялся за бабушкину вязальную спицу: самую тонкую выбрал! Попробовал нарисовать коту усы. Получилось! Линия была чёткой, аккуратной: совсем не такой неряшливой, как вчера. А вот один глаз вышел чуть меньше другого. Ладно, пусть Терракот как будто подмигивает...
Только Тёма так подумал – а кот и правда ему подмигнул! И заговорил:
– Неси скорее зеркало!.. Что ж, похорошел я значительно! А смышлёности и эрудиции у меня всегда было предостаточно! А ты, я вижу, заскучал?..
– Хотел ещё полепить, да не вышло сегодня! – пожаловался Артём.
– На этот раз я твоё нетерпение понимаю! Глина – она ведь волшебная... Раз её в руки возьмёшь – потом снова к ней вернуться захочется. Многих она приворожила... Да не горюй, ведь у тебя есть я! А я ещё столько интересного могу рассказать...
– Про глину? – обрадовался Артём.
– И про керамику тоже... Слово «керамос», правда, по-гречески тоже означает «глина», но так уж сложилось, что керамикой люди стали называть глину обожжённую... Давай-ка сегодня начнём с самого-самого начала! Разберёмся, что такое глина и откуда она взялась.
– Как это – откуда? – удивился Тёма. – Обыкновенная глина, на каждом шагу встречается. Да она всегда была! Здесь места такие: после хорошего дождя только в сапогах и можно пройти, везде эта жижа липучая...
– А всё-таки глина была не всегда! – хитро сказал Терракот. – Ну-ка, подумай: чем она отличается от камня и от песка?
– Песок рассыпается, даже если из него что-нибудь слепить, – Тёма вспомнил детсадовские «куличики». – А камень, тот вообще... Твёрдый очень.
– А с водой они дружат?
– Камень воды мало впитывает. Песок... Вроде намокнет, но тут же и сохнет...
– Недаром говорят: «Уходит, как вода сквозь песок», правда?.. А вот глина, наоборот, воду удерживает. В себя её вбирает, как губка, а дальше не пускает. Поэтому и реки часто по глинистым руслам текут... Но самое интересное – то, что и песок, и глина когда-то ужасно давно... были камнями!.. Солнце и дожди, ветра и морозы, а главное – Время! – разрушали горы, осыпали скалы, дробили камни всё мельче и мельче, пока не получились песок и глина. Только песок – это в основном твёрдый кварц, а в глине минералы мягкие, которые размололись совсем уж в микроскопические частички, как зерно в муку...
А ещё миллионы лет назад нашу Землю покрывал огромный ледник толщиной аж в два километра! Потом климат стал теплее, льды начали таять. Мощные потоки точили и подмывали скальные породы. Обломки и осыпи вода несла дальше, перемешивала, толкла, а самые мелкие и пластичные частички оседали, собирались на дне древних морей и озёр. Так и образовались будущие глиняные залежи...
Между прочим, археологи доказали, что на Земле и правда случился «великий потоп», когда нашли в разных местах Месопотамии – это там, где теперь Ирак и Турция, – большие слои глины поверх остатков древних цивилизаций. Такие глиняные пласты – в полтора-два метра толщиной! – могли образоваться только после гигантского наводнения...
Кстати, ведь горные породы и минералы бывают разные, поэтому и глины отличаются одна от другой. Они даже по цвету не похожи. Встречаются глины серые и белые, красные и коричневые, зелёные и голубые. И даже чёрные…
– Ой, я недавно видел передачу про африканские племена! Они себя раскрашивают разноцветной глиной! Когда праздники устраивают или воевать идут...
– А знаешь ли ты, что ещё первобытные люди делали наскальные рисунки цветными глинами?.. Это были первые в истории краски, а сохранились они на тысячелетия!..
Но всё-таки самое ценное в глине – не цвет, а то, как она податлива и пластична. Глина вбирает в себя воду и становится пластическим "тестом", которому можно любую форму придать. Высохнув, она эту форму сохраняет, а уж после обжига становится керамикой и делается твердой, как камень! Вот главный её секрет!
– Какой же это секрет! – не удержался Артём. – Это даже дошкольники знают!
Терракот фыркнул:
– Теперь-то знают! И колесо никого не удивляет, и порох, и даже компьютер! А сколько тысячелетий понадобилось человечеству, чтобы всё это изобрести?.. А ведь обжиг глины стал одним из первых гениальных открытий!.. Ты знаешь, что такое искусственный материал?
– Конечно! Такой, который создал человек, а не природа. Например, пластмасса или бумага.
– Верно! Глину-то сотворила природа. Человек поначалу только использовал её и радовался тому, как легко вылепить из неё чашку, горшок, фигурку человека... да всё, что угодно! Ведь что ещё древний человек мог приспособить для своих нужд? Камень и кость слишком твёрдые, попробуй-ка что-нибудь из них сделать... Времени и труда сколько уйдёт!.. Конечно, люди плели корзины из растений, шкуры животных выделывали – да это всё непрочное, недолговечное, огня боится. А из глины быстро строили даже дома, возводили целые города... Кстати, до сих пор множество людей на планете живёт в глинобитных домах! Они достаточно прочные, причём летом в них прохладно, а зимой – тепло...
Но глиняные изделия – особенно небольшие, – довольно хрупкие, да и в воде размокают. А вот керамика – совсем другое дело!..
...Теперь уж никто не узнает, как человек впервые догадался обжечь глину. Скорее всего, поначалу люди просто находили керамику, которая получилась случайно – кусочки глины, побывавшие в огне костра или пожара. А потом стали обжигать её сами, пробовали и так, и эдак, и постепенно поняли, как это делать лучше всего, чтобы изделия не потрескались... Запомни: керамика – это самый первый материал, который человек научился создавать сам! И после этого жизнь человечества стала быстро меняться...
– Ну уж! – не поверил Артём. – Что в керамике такого особенного?
– Не забывай, о каком времени идёт речь! Это сейчас к твоим услугам – любые готовые вещи и материалы, а что было у людей в каменном веке?.. То-то же...
А керамика подарила человеку уверенность в себе и в завтрашнем дне. Теперь он мог изготовить множество разных и прочных вещей, которые не боялись ни воды, ни огня! Появилась керамическая посуда – значит, можно было варить в ней пищу, хранить запасы. Появился кирпич – можно строить дома и даже дворцы... А в чём люди начали бы выплавлять металлы, если бы не существовало керамики?..
А ещё глина помогла человечеству сохранять и передавать знания. Ведь она может легко запечатлеть малейшие штрихи и детали! Несколько тысячелетий тому назад жители Месопотамии и Египта записывали тексты на глиняных табличках. С помощью заострённых палочек они выдавливали на ещё сырой глине этих табличек клинообразные знаки, или клинопись. Самые ценные записи обжигались и сохранились до наших дней...
– А я читал, что самые древние надписи были выбиты на камне…
– Так и есть! Но согласись, что глиняные таблички для этого несравненно удобнее!.. Потом появились и папирус, и пергамент, но изготовлять их было очень сложно и дорого. Да и долговечность у них не та, что у керамики! А глина была доступна всем и труда почти не требовала... Размочил глину, загладил написанное – и можно использовать табличку ещё много раз!
Вот так благодаря глине стала развиваться письменность. Первые «книги» были написаны именно на глиняных табличках. Каждая такая книга состояла из десятков или даже сотен глиняных “страниц”, уложенных в деревянные ящики. В больших городах при храмах появились школы и библиотеки, где хранились такие книги: религиозные, литературные, по медицине, математике, сельскому хозяйству...
Видишь, как давно человек подружился с послушной и полезной глиной – настолько, что не представлял себе жизнь без неё!.. И теперь археологи изучают раннюю историю человечества именно по керамическим черепкам. Ткани, железо, бумага с течением веков распадаются и исчезают, а вот керамика – вечна. По форме сосудов, по их росписи можно узнать многое об истории разных народов в разные времена. Понять, во что они верили, как представляли себе мир, какой была их повседневная жизнь...
– Как же это можно узнать по обыкновенным горшкам? – удивился Тёма.
– Если присмотреться и подумать, окажется, что каждая керамическая вещь была нужна для определённой цели. У неё и форма не случайная, а именно удобная, подходящая...
Вот ты говоришь: «обыкновенный горшок»... А ведь именно он много столетий был главным кухонным сосудом на Руси! И не только в крестьянских избах, но и в городских домах, и даже на боярских и царских кухнях! В русской печи горшки ставили на один уровень с горящими дровами, так что жар их охватывал со всех сторон. Вот и получалась необыкновенно вкусная еда – не та, что на нынешних плитах... Поэтому в каждой семье держали множество горшков разных размеров: для каш и похлёбок, для тыквы и картошки, для воды и топлёного молока... Горшками очень дорожили, и, если уж он давал трещину, его оплетали берестой и хранили в нём продукты. Даже загадка есть про такой горшок: «Был ребёнок – не знал пелёнок; стар стал – пеленаться стал»...
Артём засмеялся. А Терракот важно продолжал:
– Ты удивляешься: глиняный кот, а разговаривает!.. А на Руси считали, что глиняная посуда может быть даже мужского или женского пола. Покупает хозяйка новый горшок – так обязательно постучит по нему и слушает: если звук глухой, то это горшок – борщ в нём будет невкусный, а если звонкий звук, певучий – горшица, уж-в ней-то всё удастся на славу!
А сколько разной другой посуды делали гончары! И обязательно её к делу приспосабливали. Например, квасник по форме похож на бублик: внутри у него «дырка» для льда, чтобы квас охлаждать. Гусятница для запекания птицы – овальная, с высокими бортиками, да с желобком для сливания жира. Ничего случайного!
Терракот зажмурился и замурлыкал.
– И всё-таки керамика долгое время была «главной» не только из-за своей полезности! Такие уж существа люди: им мало того, чтобы было удобно и вкусно. Даже в самые древние времена человек любил и почитал Красоту. И для того, чтобы запечатлеть Прекрасное, керамика тоже подходит как нельзя лучше! Ведь глина так податлива и послушна! А после обжига она сохранит красоту не на века – на тысячелетия!
Вот и появляются уже на простых сосудах, вылепленных руками в незапамятные времена, рисунки, украшения и орнаменты. И с течением веков становятся они всё сложнее и искуснее...
В Древней Греции мастера делали на вазах изящную роспись, состоящую из множества фигур и деталей. Изображали целые сцены из жизни или свои представления о богах и совершенных людях-героях. Так полезные и необходимые вещи становились ещё и произведениями искусства!.. А мы-то чем хуже древних греков? Или старых русских мастеров, которые своим горшкам да крынкам придавали черты петушков, уток, бравых солдат?... А если рассмотришь внимательно керамику китайскую, грузинскую, итальянскую... любую! – увидишь, сколько там интересного, присущего именно этому народу...
Терракот задумался ненадолго, а потом заговорил снова:
– Шло время... Любопытному и деятельному человеку всё-таки не хватало тех глиняных масс, которые давала ему природа. И он стал создавать новые, с другими качествами...
Например, ни фаянс, ни фарфор в готовом виде не встречаются. Ты знаешь, что такое фарфор?
– У нас сервиз есть тонюсенький, красивый, для гостей – с маками и бабочками.
– Фарфор и толстостенный бывает. Тогда он долго сохраняет тепло. Например, именно такими делают заварочные чайники, чтобы чай в них настаивался как следует, становился вкусным и ароматным...
Главное, что обожжённый фарфор очень белый и твёрдый – до звонкости... И из него действительно можно сделать тонюсенькие, полупрозрачные изделия, прочные, изящные и благородные...
Так вот, первый фарфор получили китайцы ещё в шестом веке! Отчасти им просто повезло: в Китае оказалось огромное месторождение особой белой глины – каолина, без которого фарфор не получить. А уж потом китайцы придумали добавлять в него кварц и полевой шпат для прочности. И тайну изготовления хранили больше тысячи лет!
Представь себе: на дворе уже восемнадцатый век, а Европе секрет фарфора ещё неизвестен! В то время он ценился необычайно именно из-за своей редкости, и поэтому европейцы прилагали огромные усилия по поиску рецепта фарфоровой массы. Чтобы выведать эту тайну, в Китай засылали множество шпионов. Но они так ничего и не добились – ни хитростью, ни лестью, ни подкупами. Пришлось провести великое множество опытов в лабораториях... Что только не пробовали добавлять в глиняную массу, чтобы получился фарфор! Даже перламутровые раковины...
И добились всё-таки своего! Первый европейский фарфор был получен в Германии химиком Иоганном Бётгером, а вот в России он появился чуть позже, в середине восемнадцатого века, благодаря упорным трудам талантливого учёного Дмитрия Ивановича Виноградова...
Тут Артём слегка потянулся и зевнул.
– Э-э, я гляжу, ты уж заскучал! – прищурился Терракот.
– Да нет же, мне интересно! Только вот... это же всё было давным-давно!
– Мур-р-р! А знаешь ли ты, что керамика – это материал будущего?.. Говорят даже, что наступает «керамическая эра», как когда-то бронзовый или каменный век...
– Даже не очень верится! – засомневался Артём. В самом деле, что такое керамика?.. Посуда, пусть даже очень красивая... Кирпич, черепица для крыш... Ещё вспомнилась кафельная плитка и фаянсовая раковина в ванной...
– Да ведь это далеко не всё! – важно заявил Терракот. – В наше время учёные создали совершенно новые виды керамики, совсем не похожие на ту привычную, глиняную, о которой знают все. Получились материалы с совершенно замечательными свойствами!
Они устойчивы к высочайшим температурам – раз. Очень долго не изнашиваются – два. Твёрдые и прочные – три. Поэтому сейчас из керамики делают множество полезнейших вещей! Например, резцы для станков и инструментов, которые служат лучше и дольше стальных. Ёмкости для разлива расплавленных металлов... Детали для компьютеров и других сложных приборов... Да что там: недавно был испытан целый двигатель, полностью состоящий из керамических деталей!.. А ещё из керамики изготавливают защитную пуленепробиваемую броню для военной техники, детали ядерных реакторов, и даже внешнюю оболочку космических ракет!
– Вот это да! – изумился Артём.
– Так-то! – довольно произнёс Терракот. – К тому же производство керамики безопасно и не загрязняет природу. Керамика не приносит вреда живым организмам, хорошо с ними «уживается». И теперь из неё делают даже части человеческого тела, которые «износились» и требуют замены или «ремонта»: зубы, кости, суставы... А сколько ещё у керамики впереди!
– Получается, керамика и правда волшебная...
– Чудеса творят мысли и руки человеческие... Талант, вдохновение, терпение... Желание всё узнать и попробовать, создать что-то новое...
И тебе это под силу, только не ленись! Вот вырастешь, выберешь керамику своей профессией – и тоже станешь укротителем трёх стихий...
– Глина, вода и огонь – отрока душу затронь...
Глина, огонь и вода – в память войди навсегда...
Часть третья
Гончарные чары
Всё-таки жаль, что летние каникулы пролетают так быстро!..
Артём привёз из деревни гербарий (школьное задание на лето), банку земляничного варенья (бабушкин гостинец!) и глиняные фигурки, которые слепил сам. Даже обжечь их удалось: оказалось, что можно это сделать даже в обычной русской печке! И Тёмкины поделки стали керамикой – твёрдой и звонкой...
Чаще всего Артём брал в руки рыжего глиняного кота. Сразу вспоминалось лето: будто сохранилась в керамике и частичка июльского тепла, и прохлада реки... «Ты теперь самый настоящий Терракот! – говорил Артём. – Во-первых, глиняный, во-вторых, обожжённый!»
Но кот больше не оживал. Только смотрел загадочно и будто подмигивал мальчишке. Мол, я своё дело сделал, первые глиняные секреты тебе открыл, а теперь уж ты сам...
Потом сказочные летние события стали понемногу забываться. Уроков задавали много, да и других дел хватало, а ещё за компьютером хотелось посидеть или кино посмотреть... Но однажды Артём, небрежно переключая каналы, увидел на телеэкране глину! И крупным планом – руки гончара...
Артём замер, вглядываясь: будто сами собой, выросли из глиняного кома ровные блестящие стенки будущей вазы!.. Внутри что-то толкнулось тепло, и даже сердце застучало скорее: как же здорово! И глина была красная, похожая на ту, деревенскую... И так захотелось попробовать самому!
Подождал Тёма неделю, другую... А желание не исчезало! Кажется, даже сильнее становилось. Нет-нет, да и вспомнится увиденное чудо... И сразу – знакомое уже ощущение в пальцах: мягкая, послушная, прохладная глина...
Наконец Артём всё-таки решил серьёзно поговорить с мамой. Можно ли где-нибудь поучиться гончарному делу?..
Мама к этой просьбе отнеслась недоверчиво. Напомнила сыну, что ещё в прошлом году он записался в судомодельный кружок, а парусник недоделанный до сих пор на полке пылится... А потом ботаникой увлёкся – ровно на месяц; хорошо хоть, кактусы выращивал, их поливать часто не надо, а то бы засохли давно...
Повздыхал Артём, но время от времени всё-таки про глину вслух вспоминал: а вдруг?..
И «вдруг» случилось! Накануне Тёмкиного дня рождения отец как бы мимоходом спросил:
– Ты какой подарок выбираешь: новую игру компьютерную или знакомство с гончаром?.. Я всех друзей опросил, так у дяди Бори оказался знакомый мастер...
Конечно же, Артём не раздумывал ни минуты!
...Вот так он впервые в жизни и оказался в настоящей гончарной мастерской.
Мастерская была небольшая, но очень светлая. У окна стояли два солидных стола – высокий и пониже. Вдоль стены – плотно закрытые бочонки. «Наверное, для глины – чтобы не пересыхала!» – догадался Артём. А самое интересное – полки и полочки со всевозможными... нет, сказать просто «горшками» было бы неправильно. Некоторые – просто высохшие, ещё глиняные; другие – уже обожжённые... Но такие разные!
– Нравится? – спросил мастер. .
..Артёму почему-то представлялось, что гончар должен быть бородатым богатырём с могучими руками. А он оказался самым обыкновенным – небольшого роста, худощавый, а глаза – с тёплой искоркой, и морщинки, будто от прищура. Только имя у него было редкое – Спиридон. Рассказал мастер, что гончар он потомственный: и дед, и прадед были сильны в этом искусстве. Предки же его были выходцами из Греции, а там святой Спиридион Тримифунтский считается покровителем гончаров...
Тёма заулыбался:
– Конечно, нравится!
– Тогда возьми в руки, не бойся.
Артём осторожно брал каждую вещь, разглядывал, а Спиридон негромко пояснял:
– Вот это – щанки или близняшки. Я бы даже сказал «сиамские близнецы», потому что тут два горшочка ручками «срослись» на самом деле... В них удобно было в поле обеды носить: в одной посудине и первое, и второе...
На Руси ведь гончарные изделия всегда были в почёте. Есть такая загадка: «Плотники без топоров срубили горенку без углов». Это про нас, гончаров... У хорошей хозяйки для каждого случая имелся особый сосуд: кашник, луковник, блинница, кисельница, подойница... Маленькие горшки назывались ласково – «махотки» или «горшенятки»; большие кубаны предназначались для солений, кубари с крышкой – для круп... А мастера старались сделать их удобными по форме и размеру.
Например, готовить еду в русской печи лучше всего в таком вот «простом» горшке-корчаге. Дрова-то укладывали вокруг горшка, грелся он с боков, а не снизу. Будет горло высокое – долго вода не закипит, будет слишком широкое – выплеснется... Вот и искали годами самые подходящие формы. Теперь такая посуда почти забыта, а жаль...
...А вот классическая греческая амфора. Люблю эти линии... Ведь самые красивые и удобные формы были придуманы давным-давно, ещё в Древней Греции... Каких только сосудов там не делали! И каждый – со своим «лицом» и «характером». Такая амфора служила для хранения масла, воды и пищевых продуктов, поэтому она была очень вместительной, но с узким горлом и двумя ручками для переноски с места на место. А вот лекифы – это маленькие сосуды с одной грациозной ручкой: в них хранили ритуальные масла и благовония...
Но что-то я увлёкся... Хотя об этом можно не одну толстую книгу написать. Ведь любая форма интересна. Только поди, угадай, что она в себе таит и к чему льнёт...
– Я немножко знаю теперь, что такое керамика, – решился сказать Тёма. – И посуду всякую разглядывал и дома, и у бабушки, но она... какая-то обыкновенная, что ли. А у вас... Столько всего на каждом горшочке! Просто... путешествовать можно!
– Вот и давай, прогулка не трудная! – весело подхватил мастер. – Броди да разглядывай... Скучно ведь одно и то же ваять. Посуды разной сейчас и правда много, на любой вкус. Большие заводы керамические работают, свою продукцию тысячами делают, там ведь автоматы да конвейер, вот и получается всё на один лад, не отличишь... А вот на гончарном круге каждый сосуд, как ребёнок новорожденный, со своим обликом является. Двух одинаковых не сделать, даже если захочешь. Руки-то живые, а уж душа...
Гончар теперь – профессия редкая, и замечательно, если он – художник, а не просто ремесленник. На гончарном сосуде ведь что угодно можно «поселить» – только придумывай! Где вылепишь, где вырежешь или нарисуешь... Вот они и оживают – на каждом свой маленький мирок. Сказка, да и только! Сам привыкнуть не могу, до сих пор удивляюсь...
И правда: «вырастали» из глиняных боков причудливые старые деревья, фантастические птицы; то знакомые, то невиданные цветы... Вот горшочек превратился в толстяка-медвежонка, вылизывающего со дна последние капли мёда... А это блюдо стало рыжим котом, уютно свернувшимся на осенних листьях...
Артём переступил с ноги на ногу, откашлялся.
– А можно... посмотреть можно, как вы это делаете?.. На круге?.. Я только по телевизору видел один раз. Так и не успел понять, как оно получается. Помню только, что здорово... Я в сторонке могу постоять, чтобы не мешать.
– Да зачем же в сторонке, – засмеялся мастер. – Смотри на здоровье!
Он отошёл к столу – там под влажной холстиной прятались разного размера шары из мокрой глины. Взял один, размером с небольшой мячик, похлопал его по лоснящимся бокам.
– Глиняный ком к работе должен стать крепко сбитым, упругим, чтобы ни одного коварного воздушного пузырька внутри не поселилось. А то воздух раскалится на обжиге быстрее глины, да разорвёт её изнутри, как крошечная граната... Да и руками глину надо промять: охлопать, взбодрить, согреть да огладить. Вот тогда она послушной и делается...
Круг у Спиридона был деревянный; большой нижний диск толкался ногой, зато явно был тяжеленный и скорость держал долго, если разогнать. Но прежде мастер ловко «впечатал» глиняный шар в самую середину верхнего, маленького диска, и только потом стал раскручивать круг.
На вращении сразу стало видно, что ком не такой уж и круглый, нахально виляет боками, будто дразнится. Но пока мастер не обращал на это внимания. Знай себе разгонял диск, пока глиняные неровности не потерялись в сплошном мелькании... Круг шумел несильно, даже как-то баюкающе монотонно. Тёме чудился в этом звуке особый, серьёзный и мерный голос, похожий на шум моря...
Но вот Спиридон окунул руку в лоханку с водой, обильно смочил глину.
«Пора?» – волнением толкнулось в мальчишке. И, словно в ответ, мастер наложил ладони на глиняный ком – таким властным и уверенным движением, что как было ему не подчиниться!.. Ещё секунду-другую ком пытался повести за собой руки, сцеплённые в «замок», чуть болтал их на диске, но вот уже присмирел и угомонился.
Спиридон осторожно отнял руки. Круг явно замедлил скорость, но глиняное полушарие теперь вращалось точно в центре диска!..
Снова «полив» («Чтобы трение уменьшить!» – догадался Артём), снова разгон круга – и от второго наложения рук прекратилось даже малейшее биение глины! Крутится так ровненько, весело сияет мокрыми боками... А что же дальше?..
Не останавливая круг, мастер стал продавливать внутрь самую серединку кома, глубже и глубже. Полушарие превратилось в «бублик»! Нет, не совсем «бублик», дырки-то в нём не было...
– Так я донышко закладываю, – пояснил Спиридон. – Что крутить-то будем, свет Артемий?
Тёма застеснялся, ответил сипло: – Не знаю... Что захотите...
Спиридон улыбнулся. – Тогда – вверх!
Артём затаил дыхание и аж подобрался весь, только поближе не решился шагнуть.
Мастер вздохнул, словно перед прыжком в воду, утвердился на высокой своей скамеечке, надёжно упёрся локтями в колени. Не сбавляя оборотов круга, быстро, но осторожно – одна рука снаружи, другая внутри, – коснулся глиняных бочков «бублика», чуть сдавил их (опять же нежно и властно!) и повёл наверх...
Миг – и выросли блестящие стенки, пока невысокие и толстенькие.
Короткая передышка (Тёма тоже выдохнул и опустил плечи), ласковый лёгкий «полив» будущего горшочка... И снова мастер тянет вверх уже всё более тонкие стенки, превращая их толщину в высоту; едва уловимым движением на самой верхушке отводя пальцы от глины, чтобы не сбить её малейшей неловкостью... И ещё...
Вот уже и вырос на круге ровненький цилиндр – прямой и высокий.
– Здорово как, – не удержался Артём. – Научиться бы...
– Ещё не всё. Теперь – форма. Его собственная, особая...
Артём, не замечая времени, смотрел и смотрел...
Вот нижняя часть цилиндра послушно расширяется, когда Спиридон давит на неё изнутри, бока становятся округлыми...
Вот сужается верхняя – мастер будто взял горшок «за горло», опять сомкнув кончики пальцев в кольцо, и прижимает его слегка вовнутрь...
Подправил линию, снял с поверхности новорождённой крынки тонкий слой совсем уж размоченной глины... круг вращается теперь медленно, солидно... Одно точное движение – и глиняное горлышко чуть отгибается, получается широкое устье, чтобы удобнее было пить.
– Вот теперь уж пока всё... С рождением!
Спиридон отмыл руки от коричневой жижицы; вытер их мягкой тряпочкой.
– Ты знаешь, для чего нужна крынка?.. Верно, для молока. Поэтому тулово у неё широкое, а горло поуже, чтобы рукой можно было обхватить. В крынке молоко хранится долго, а сливки сверху собираются, их удобно снимать... Что ж, пора крынку срезать... Подойди-ка сюда... Сейчас ты её и снимешь. И сразу вот сюда, на подставку, только аккуратно. Берись за бока, поближе к донышку. Ладошки лодочкой, вначале почувствуй, как оно там... И поднимай осторожно, только не бойся...
Тонкой проволокой мастер подрезал донышко крынки. Тёма прикусил язык от старания и сосредоточенности. Прогнал боязнь. Приложил тёплые ладони к влажному тельцу... Ой, оно же совсем податливое, как же браться-то за него... Но от глины будто исходило доверие и послушание. И Артём решился. Обхватил крынку чуть сильнее, чтобы не уронить, но бережно, чтобы не повредить. Оторвал от круга – ой, она ведь легче, чем казалась! – и перенёс на подставку... опустил, не дыша; ослабил хватку. Ф-ф-у, теперь можно отнять руки...
– Молодец! – похвалил мастер. – Ну, как ощущения?
Артём выдохнул – с облегчением и гордостью, что справился.
– Она как живая... будто дышит!
– Так и есть, – серьёзно кивнул мастер. – По-своему глина и правда живая. Тому, кто научится это понимать, она многое может рассказать... Давай-ка ополосни руки и пойдём поговорим. Разберёмся, что же такое на гончарном круге с глиной происходит...
...В древние времена керамической посуды требовалось много, и постепенно мастера придумали разные способы её изготовления. Делали, например, так: мастер скатает глиняный шар, а потом ложками или скребками вынимает из середины лишнюю глину...
– Мы с ребятами в деревне так делали «стаканчики» из крупных огурцов! – вспомнил Артём. – Мякоть изнутри выскребаешь ложкой, а стенки остаются...
– А теперь представь, что мы не вынимаем глину из такого вот шара-заготовки, а просто делаем в нём углубление... ну, скажем, камнем-голышом проминаем изнутри, и снаружи придавливаем, и так вот, постепенно, со всех сторон утончаем стенки.
– Тогда посудина эта будет больше, чем шар-заготовка! – сообразил Артём. – Глину же надо куда-то деть! Получается, стенки расширятся.
– Или поднимутся! Верно подметил, молодец! А есть ещё лепка жгутами: делают донышко-«лепёшку», раскатывают жгуты-«колбаски» и укладывают их спиралью: вначале по краю донышка, а потом друг на друга, всё выше и выше... Те места, где «колбаски» прилегают друг к другу, смазывают шликером – жидкой глиной, – для прочной склейки. А уж потом весь сосуд выравнивают, замазывают неровности и заглаживают изнутри и снаружи.
– Это же так долго!
– Конечно! Работа очень трудоёмкая. Ровный и красивый сосуд таким способом сделать очень сложно. Поэтому гончарный круг стал человеку великолепным помощником! Мы не знаем даже, когда именно он появился. Считается, что это произошло в Вавилоне примерно в четвёртом веке до нашей эры. Потом круг появился в Египте, Индии, Греции... А вот в России – только в девятом веке...
Скорее всего, происходило это так. Вначале придумали подставку, которая вращалась во время работы. Если на ней делать сосуды из жгутов-«колбасок», работать удобнее и быстрее. А однажды человек понял, что можно не только наращивать глиняные стенки добавлением сверху глиняных жгутов. Можно вытянуть глину из шара-заготовки: вначале сделать в нём углубление, а потом поднять стенки, сдавливая их и утончая. Только не камнями, а руками! А поскольку круг всё время вращается, стенки поднимутся быстро и будут очень ровными.
Правда, овладеть таким мастерством удавалось уже не всем, требовались способности и терпение. Поэтому уже в древнем мире гончаров почитали очень высоко. Ведь они научились сужать и расширять глину там, где нужно, и делать изящные сосуды самых разных форм и размеров! А вот гончарный круг за прошедшие тысячелетия почти не изменился. Правда, сначала он был ручным, и гончару приходилось постоянно подкручивать его одной рукой. Потом появились ножные круги – вот с таким, как у меня, маховиком: большим и тяжёлым нижним диском. Руки мастера высвободились для работы. Теперь к гончарным кругам стали присоединять электромоторы, разгоняющие диск, но по сути своей они остались такими же!
– А почему гончар так называется? «Чар» – это похоже на что-то волшебное…
– А наше дело – чародейство и есть! – подтвердил мастер. – А «гон» – это от слова «горн», то есть печь для обжига. Просто буковка «р» от многолетнего использования выпала, как часто бывает. Кстати, слово «горшок» одного с ними корня!.. Ну как, сам-то попробуешь что-нибудь сотворить?
Ой! Артём даже боялся об этом мечтать!..
Спиридон усадил его за круг, а сам встал за спиной: подсказывал, как и что делать... Но глина, в его руках казавшаяся такой послушной, вдруг стала капризной и упрямой!..
Артём взмок от старания, весь перемазался в глине, и только на третий раз получился у него небольшой горшочек. Хотя, если бы мастер не помогал ему, не выравнивал глину несколько раз, ничего бы не вышло – это Артём понимал.
– Не огорчайся, с первого раза это даже взрослым не под силу! – утешил его мастер. – Гончарное дело ведь только со стороны нехитрое. А на самом деле – ой, сколько труда и терпения требует!
Артём ужасно устал – наверное, от волнения, – но почему-то хорошее настроение его не покидало. Глина казалась живой. В ней будто прятался кто-то, кого очень хотелось высвободить. Немного стесняясь (он ведь не маленький уже!), Тёма рассказал об этом мастеру. Но тот ничуть не удивился:
– А ведь ты прав: кроме терпения, сноровки и опыта важно глину полюбить. И то, что из неё вырасти может... Недаром гончары к своему рукотворному сосуду относятся, как к живому существу. Ведь даже названия у частей сосуда вполне человеческие: вот шейка, горлышко, потом плечи, тулово, ножка...
И правда: Артём сразу увидел, что высокая округлая ваза напоминает женскую фигуру!
– К глине прислушиваться нужно, чувствовать её. Тогда она сама подскажет, где что не так, только не прозевай... Поднимать на круге плавно, бережно, почти не дыша... Прикосновение лёгкое, нежное, но рука должна быть твёрдой, уверенной... Глина и гончарный круг даже характер человека могут изменить!
– Как это?
– Чтобы всё получалось, нужно быть сосредоточенным, и в то же время – спокойным, расслабленным. Если ты торопыжка суетливый – глина на круге это сразу тебе покажет: неловкое, поспешное движение – горшочек твой «свернётся», а то и вовсе с круга слетит. Но если ты слишком медлительный, нерешительный – размочишь глину, и она осядет. Вот и приходится к ней приноравливаться... Зато сколько радости это даёт!.. Ты плавать умеешь? – вдруг спросил мастер.
Артём гордо кивнул.
– А помнишь, как в первый раз почувствовал, что вода тебя держит, и поплыл уверенно?.. Вот так и здесь...
... Вечером Тёма долго не мог заснуть. Глаза закроет – а перед ними будто снова крутится влажная глина... И слова мастера вспоминались: «Подрасти тебе надо, рановато ещё всерьёз такому делу учиться. Не спеши, подумай: хватит ли тебе терпения и желания глиняные тонкости да хитрости постигать?.. Помни: глина многого потребует, но и тебе подарит целый мир».
Артём и сам пока не знал ответа. А Терракот смотрел на мальчика ласково и мудро. И будто сами собой зазвучали-вспомнились так похожие на сказочное заклинание строки:
Глина, вода и огонь – отрока душу затронь...
Глина, огонь и вода – в память войди навсегда...
|
|
